Работа для героев - Страница 119

119

Он прервался, затянулся трубкой, а Майриэль вдруг подхватила нить рассказа.

– В конце концов, – сказала она, – разрозненные и отчаявшиеся, они собрались под знамена своего прежнего короля. Единственными, кто протянул им руку дружбы, стали эльфы Лета. Их, несмотря на многое, роднила эта пугающая прочих чуждость. Летние были столь же чужими среди своих племен, как атранийцы среди людей. Этот союз стал их главной удачей… и главной бедой. Поддержка Риана и атранийских мечей, которые помогли им отогнать от границ дикарей и тварей, утихомирить воинствующих соседей и решить давний спор с зимними братьями, сделала их бесстрашными. Они не зря величали Риана Мечом Лета. Его меч принес летним мир и процветание. Издревле их часть обитаемых земель была самой опасной и непредсказуемой, но с помощью атранийцев все начало налаживаться. Но его же меч и стал их роком. Проблемы их земель, их беды и горести веками мешали им постигать путь их Древа. Но теперь это стало возможным. Народ Лета слился со своим Началом, и была открыта тайна.

– Какая тайна?

– О которой я не сказала бы тебе, даже если бы знала, дружок. Из-за этой тайны и началась последняя война. Прочие народы убоялись возросшей мощи Лета и того, что эта мощь обернется против них. Именно на волне этого страха и было уничтожено Древо и все его защитники. А подвиг Риана в том, что он не предал. Ему была дарована Долина Ветра, хорошая плодородная земля, на которой он мог властвовать и процветать. Нужно было лишь открыть границы и пропустить вражеские войска. Но он не сделал этого.

– И погубил свой народ, – глухо отозвался Кай. – И не спас своих союзников. Но был верен своему долгу и своим… нанимателям-эльфам.

– Когда ты говоришь это так, звучит очень обидно, – дернула плечом Майриэль.

– Но это правда. Рука дружбы летних – это договор работодателя и наемника.

– Поначалу да. Но он стал намного большим потом. Ведь выбор атранийцы сделали добровольно. Никто бы не упрекнул их, останься они в стороне. Мертвые не умеют упрекать, не правда ли?

– Правда, – сказал Кай и замолчал.

Без активности оппонента Майриэль также потеряла интерес к начавшейся было перепалке.

– Но нас учили, что летние эльфы создавали государство чистых чар, которое могло представлять опасность для всех. И потому началась последняя война. Значит, их тайна, видимо, связана с этим, – принялся рассуждать Джошуа.

– Это все глупые глупости, – отмахнулась Майриэль. – Глупые глупости и идиотская ерунда. Вся та чушь, которой забивали ваши пустые головы мэтры в Цитадели, называется не историей, а политикой, а от этой гадости даже веснянка может дать по зубам. Легко и с радостью, так что лучше помолчи. Я сказала тебе, что было на самом деле, а уж эльфийка должна разбираться в таких делах лучше, как ты считаешь?

– Если только она в них участвовала, а ты участвовала?

– Я еще тогда не родилась.

– Вот то-то и оно, как и я. Так что тут мы равны.

– Но мне-то рассказывали очевидцы, а тебе старый гриб за кафедрой!

– Мэтр Кааш, преподававший у нас историю, тоже был очевидцем!

– Паки думает, они зашли в тупик, – сказал Паки. – Сейчас снова полетят сапоги и зуботычины. Наверное, надо послушать Рамила.

– Пожалуй, это единственный способ сохранить мир, – согласился Кай. – Все на взводе и готовы вцепиться даже друг в друга, лишь бы не бездействовать.

– Говори за себя, – заявила Майриэль.

– Я за себя и говорю. Я устал, не в духе и меня гложет то, что мы бездействуем. Мы так близко к цели, что, если вы продолжите свои споры, пеняйте на себя.

– Фи, какие мы страшные!

– Давайте все-таки послушаем его мудрость, – примирительно вмешался Джошуа, которого пристальный взгляд Кая впечатлил куда больше, чем эльфийку.

– Что ж, – улыбнулся старший чародей. – Раз это лирическое отступление закончилось, я, пожалуй, вернусь к своей истории, которая, что вас, без сомнения, удивит, начисто лишена какой-либо связи с легендарным Рианом, хотя и происходила в те же времена. Итак, как я уже сказал, король Арана Герицвиг Пятый был человеком мудрым, но подверженным тлетворному влиянию суеверий и страхов. Качество это не мешало ему вовремя взимать причитающиеся налоги, вести взвешенную политику по отношению к соседям и поддерживать порядок в государстве. Но порой мешало другое. В год, который я не назову в основном из-за полной его ненадобности, в столице случилось престранное событие. В одну из ночей среди торговой площади выросла башня.

– Дай угадаю! – не удержалась Майриэль. – Она была высотой в полсотни ярдов и с темными окнами?

– Почти. Высотой она была ярдов триста, и окна ее были не то чтобы темны, но и не сказать, что излишне светлы, скорее неясного, колеблющегося на грани серого, цвета. Странным было и ее появление. Мало того, что она не выросла из-под земли, как, скажем, гриб, не разорвала кладку городской мостовой, стремясь к небу. Нет, она словно возникла из ничего и так, будто была здесь всегда.

– Ух, и натерпелся же страху Дрожащий Король!

– Тогда его еще не звали так, хотя, если бы его реакция стала известна подданным, а не только узкому кругу приближенных, то, возможно, это обидное прозвище уже тогда намертво срослось бы с его именем.

– Что же могло так напугать правителя страны, славящейся лучшими чародеями в Ойкумене? – спросил Джошуа.

– В основном бессилие этих чародеев решить возникшую ниоткуда проблему. Дело в том, что башня оказалась невосприимчива к воздействиям чар и наговоров. Ее нельзя было не то что уничтожить, разметав по кирпичику заклинаниями Круга Силы или Ромба Превосходства, но даже элементарно просканировать на предмет происхождения и природы. Лучшие умы Арана бились над этой проблемой и не находили ответа. Положение ухудшалось еще и тем, что призвать коллег из других стран было практически невозможно. Виной тому послужили не искривления в порталах или раскисшие от осенних дождей дороги, а банальная гордость. Всегда считалось, что аранская школа традиционно сильна и независима, и веками предшественники тогдашних чародеев доказывали этот тезис. Потеря престижа в глазах волшебников была несопоставима с поставленной проблемой.

119