Младший мэтр опять почувствовал всю свою неготовность к засадам в лесу и начал нервничать как прежде.
Потом они вышли на пустую стоянку.
Скрыть пусть даже временный привал более двух десятков разумных – задача не из легких. Да табориты, похоже, не особо и пытались. Повсюду были разбросаны остатки их трапезы; под куст закатился разбитый бочонок пива.
– Они что тут, пирушку закатывали? – не поверил собственным глазам Кай.
– Душа безумца – потемки, – ответила Майриэль, изучая остатки костра. – Ушли не больше двух часов назад. Славно задержались, мерзавцы. Как будто специально давали нам фору.
– Будьте наготове, – кивнул Кай. – Мэтры, запаситесь самым убойным волшебством из вашего арсенала. Скоро мы их встретим.
Спешившись (дальше ехать верхом было невозможно), они пошли вперед, оставляя за спиной ярд за ярдом.
Лес хранил спокойствие. Птицы пели. В чаще что-то стрекотало и ухало.
Джошуа изматывало гнетущее ожидание, но поделиться с товарищами он не решался – вряд ли им было намного легче, чем ему. Он не мог заставить себя просто идти и не оглядываться по сторонам. И так уж вышло, что, несмотря на предпоследнее место в их растянувшейся цепочке, таборита маг увидел первым.
Точнее, полтаборита.
В одном Кай оказался прав. Похитителей бутылочной птицы они встретили довольно скоро.
Верхняя часть бродяжника застряла ярдах в шести над землей среди веток молодой ольхи, щедро украсив ствол кровью и внутренностями. Кровь успела свернуться и привлечь мух и мошек различных размеров.
Приглядевшись, они узнали капюшон таборитского шамана.
Мэтр Гаренцворт неожиданно проявил интерес к останкам, и с помощью веревки и Паки шаман (точнее, то, что от него осталось) был спущен на землю.
Старший чародей глумиться над поверженным врагом не собирался, а, наоборот, пристально и бережно его осмотрел. На шее у шамана обнаружилась целая связка амулетов, вызвавших у мага жгучий интерес.
– Все понятно, – пояснил он довольно. – Это действительно была примитивная магия, построенная на простейших заклинаниях. Но фактически он не заходил к нам, а провел всю операцию через астральное тело. Птица как существо, реагирующее на энергетические поля, воспринимала его материальным и имеющим право отдавать приказы. Какая тонкая работа, как много труда вложено в этот шедевр!
– Но как же наши амулеты? Они же были сожжены, – уточнил Джошуа.
– Скорее усыплены. Смотрите. – Рамил извлек из кармана один из почерневших амулетов. Тот на глазах приобрел прежние форму и цвет. – Со смертью шамана заклятие ослабело. Превосходно. Какое мастерство!
– Может, перестанете восхищаться этим куском таборита и попробуете определить, что его прибило? – встряла Майриэль.
Вопрос был дельный, и внимание присутствующих переместилось с богатого набора амулетов на раны несчастного. Сказать, что шамана разорвало пополам, значило бы слегка смягчить истину. Казалось, чьи-то гигантские челюсти раскусили тело, а потом то ли выплюнули, то ли выбросили откушенную часть. То, что торс побывал в пасти дракона, сомнений не вызывало: нюхач Паки почуял драконью слюну в волосах жертвы, да и не столь сведущие в драконах явственно ощущали едкий запах неясного происхождения.
– Он был зол, – авторитетно заявил Паки.
– Именно зол? – подколола его эльфийка. – Может, просто не выспался или мучился несварением?
– Нет. Точно зол, – уверенно заявил Паки. – Иначе не стал бы откусывать. Драконы брезгуют двуногими. Много заразы в кишках.
– Ты просто душка, милый. Хорошо, что мы не успели позавтракать, и не уверена, что захочу сегодня обедать.
– А Паки перекусил бы, – вздохнул парень.
– Паки, ты меня пугаешь!
– Успокоились, – буркнул Кай. – Только меня тревожит, что дракон, до которого, как предполагалось, нам ехать еще день-два, а то и неделю, вдруг появился и закусил ребятами Рика. Или у нас тут не один дракон?
– Неприятно было бы узнать, что они работают парой или целой стаей, – хмыкнула эльфийка.
– Рамил? Джошуа?
– Рискну предположить, что он почувствовал поводок моего заклинания и решил разобраться с теми, кто шел по его следу, – сказал мэтр Гаренцворт. – Это первое, что приходит в голову.
– При таком раскладе я даже рад, что они оказались расторопнее нас.
– Но то, что им, похоже, не удалось с ним совладать, не вселяет оптимизма, – подал голос Джошуа.
– Несомненно.
– Наши действия? – уточнила Майриэль.
– Пойдем по следу и посмотрим, куда он нас приведет. Возражения?
Таковых не нашлось.
– Идеи, замечания?
Ответом также было молчание.
– Значит, как обычно, надеемся на удачу.
Оставив останки таборита догнивать под сенью деревьев, отряд двинулся дальше. Возиться с коварным врагом желающих не нашлось. Даже у Джошуа не возникло подобного порыва. Чему, кстати, он несказанно удивился. Но про себя.
Они прошли совсем немного. Не больше сотни-другой ярдов, когда лес неожиданно кончился. Представшее перед ними пространство не являлось ни поляной, ни прогалиной. Хорошо утрамбованная, хоть и поросшая травой площадка была делом рук мастеров камня и огня.
Помня засаду гоблинов, отряд не стал сразу же выходить из леса и осмотрел все издалека. А посмотреть имелось на что.
Когда-то это было поле диаметром в четверть мили, освобожденное от леса. В центре его возвышалось гордое капище забытых богов, а вокруг приземистого здания стояли каменные фигуры тварей и людей.
Таких капищ в Ойкумене водилось с избытком. Культ Ушедших людям и прочим народам был знаком довольно слабо, а их наследие, чаще несущее смерть, чем созидание, не увеличивало число заинтересованных. Обычно такие храмы сносили или приспосабливали под хозяйственные нужды. Но порой – даже в сердце обжитых земель – они попадались: зловещие, ветхие, непокоренные.