Как показало обследование, их троица неплохо повеселилась. Обходя места боевой славы, младший мэтр потихоньку начал вспоминать кривую их передвижений. Устав пить в душной кухне, они возжелали воздуха и отправились на его поиски.
Писк разбуженных служанок и мелькающие перед глазами швабры убедили их в том, что не стоит беспокоить простых, но благочестивых девиц, и они отправились искать себе пристанище где-нибудь еще.
Мысль посетить графский сад показалась всем удачной, и их небольшое путешествие началось с вывернутого кустарника. Бедное растение, как припомнилось Джошуа, без зазрения совести отхлестало барона по щекам, за что и было наказано. Следом вспомнилось, что легкий наговор кусту шепнул сам младший мэтр, и не факт, что не по наущению герцога.
Куст все еще валялся на земле и в ответ на попытки взять его в руки пытался надавать пощечин всем и каждому. Кое-как успокоив растение, они посадили его обратно. Отсутствие посоха делало процесс более трудоемким, но куда делось орудие ремесла, Джошуа никак не мог вспомнить.
Дальше их путь шел через аллеи статуй, которые сейчас стояли в замысловатых и даже неприличных позах, напрочь забыв про свои постаменты.
Если память не изменяла, в этом месте им сильно захотелось попеть, а какая же песня без танцев? Так как собственные ноги к тому времени слушались слабо, Джошуа решил привлечь к танцам украшающие сад статуи.
Как тому вечернему безумцу удалось это, утренний Джошуа понять не мог, поскольку управление материей не то чтобы не было его сильной стороной, а он, честно говоря, вообще этим почти не занимался. Впрочем, стремлением расставлять статуи в срамных позах он тоже в трезвом состоянии не страдал.
Память услужливо подсунула герцога Агастона, подзуживающего окрыленного собственной силой чародея «добавить происходящему изюминки».
За аллеей опозоренных статуй был еще пруд, где все рыбы приняли вид золотистых созданий с искрящейся на солнце чешуей. После чего компания, не добившись от молчаливых жертв их веселья исполнения хоть каких-то мало-мальски интересных желаний, углубилась в небольшую рукотворную чащу, где, видимо, и разбрелась.
Правда, прежде набедокурила по-настоящему.
Потому что среди деревьев, привязанный к ясеню, стоял ученик графского придворного чародея младший мэтр Гуж. Стоял он не из природной гордости, а потому что крепкие веревки охватывали его с ног до головы. На скуле красовался синяк, а одежда пострадала в потасовке.
– Коллега? – промямлил Джошуа, не зная, что сказать.
Гуж бросил на него испепеляющий взгляд.
– Я вижу, вы протрезвели. Освободите меня немедленно!
– Да, конечно…
Призвав на помощь садовника, он попытался разрезать путы. Но те не поддавались.
– Они волшебные, кретин вы этакий! – возмутился Гуж. – Используйте ваш посох!
– Прошу прощения, но я его… еще не нашел.
Гуж издал рык, которому позавидовал бы и горный тролль.
– Как вообще вы его заслужили, недоумок! Олух! Неумеха! Позор своего учителя! – Он бросил еще несколько крепких словечек, а потом, словно устав злиться, добавил обычным бесцветным голосом: – Он сдерживает мои путы. Сзади.
Обойдя дерево, Джошуа нашел свой вожделенный инструмент и парой фраз обратного заклинания освободил пленника.
– Мне очень неловко, коллега… – попытался извиниться он.
– Нападение на слугу графа на его землях – это преступление, – сверкнул очами Гуж.
– Но я был… не в себе. К тому же я сам тут по долгу королевской службы. – Младший мэтр не смог придумать ничего лучшего.
– Это королевская служба заставляет вас напиваться в компании высокородных олухов и нападать на коллег?
– Простите, я не так выразился. Мне еще немного трудно формулировать свои мысли верно…
– Зато прикрываться королевской службой у вас выходит куда как хорошо! Так же, как прятаться за необъятным пузом вашего дружка барона! Никогда не думал, что брюхо, набитое мясом и выпивкой, может блокировать заклятие успокоения.
– Я не могу предложить вам ничего, кроме своих извинений…
– Оставьте их себе! Вы за это ответите, не сомневайтесь. – С этими словами Гуж гордо удалился, вытряхивая из волос землю и пытаясь удержать висящий на паре ниток рукав.
Джошуа смотрел ему вслед, не зная, что делать.
Радость от обретения посоха была испорчена, а сам посох после вчерашнего, казалось, потяжелел на десяток фунтов.
Ставший свидетелем перепалки чародеев садовник впал в еще большее расстройство и попытался призвать младшего мэтра к борьбе с учиненным им беспорядком.
Но не тут-то было. Обретя посох, Джошуа почувствовал в себе достаточно сил и отваги для того, чтобы отвергнуть притязания труженика ножниц и тяпки, заявив, что он, дескать, уважаемый чародей и копаться в саду ему не пристало. Основную часть результатов своих проказ он исправил, а за остальным пусть обратятся к барону и герцогу, которые также изволили участвовать во вчерашнем инциденте.
Некоторое время садовник буравил его взглядом, примеряясь, видимо, какую часть тела лучше отрезать наглому чародею, а потом махнул рукой.
Почувствовавший угрызения совести Джошуа пообещал вернуться позже и помочь с восстановлением прежней красоты, если это понадобится.
На том и расстались.
Возвращаясь в замок, младший мэтр с радостью отметил, что сад графа был весьма просторным, и их ночные приключения, по всей видимости, не могли дойти до ушей и глаз принцессы.
Весь день, пока он приводил себя в порядок, понимание того, что им нужно еще раз все обсудить с Джулией, не покидало его. Но возможности не представилось.